НОЧНОЙ КОШМАР!
Диана HUNTER Чайка
ПРОЛОГ
Старинная тёмная комната. Она пугает меня. Здесь пахнет затхлостью прошедших лет. Всё в ней кажется необычным. Огромные стеллажи с книгами, поднимающиеся с самого пола и до сорокаметрового потолка, не оставляя свободного места. Устремлённые вершинами во тьму.
И только один маленький лучик света освещает мне путь.
"Но откуда он идёт?"
Обернувшись я увидела, откуда он исходит—из зеркала. Огромного, словно висящего на тонкой паутине. И стоило мне обернуться, как со скоростью стали вспыхивать сотни огоньков, озаряя своим светом всю библиотеку, создавая иллюзию безграничного неба.
Тьма отступила...
Отчуждённо затаилась в углублениях огромной залы.
Я ахнула от восхищения. Здесь так красиво. И, не раздумывая, закружила в плавном танце, весело смеясь от неожиданно нахлынувшей радости. А с радостью ко мне пришло осознание того, что мне знакомо это место. Я была здесь раньше, но почему-то не могу вспомнить когда. Каждая вещь, каждая книга казалась мне теперь знакомой. И лёгкий порыв ветра, непринуждённо оторвав от пола, стал поднимать меня вверх.
Поднявшись почти до самого потолка (где-то 15-й этаж) я заметила одну книгу. Протянула к ней руку и та, легко выпорхнув со своего места, легла на ладонь. Книга оказалась приятно прохладной на ощупь. А на её обложке белым золотом искусно выгравированные два слова на чужом языке. И всё-таки, к собственному удивлению я обнаружила, что вполне отчётливо осознаю их смысл - "Духовный резонанс". Я открыла первую страницу.....
Углубившись в чтения, я вдруг услышала странный шум внизу. Какой-то неприятный звук, напомнивший мне о прокручиваемых в часах шестерёнках. Он повторялся снова и снова. Словно созданный играть на нервах.
Глянув вниз я лишь успела заметить двух знакомых мне людей. Александра—моего двоюродного брата, и его друга Лёшу. Когда я обернулась Александр как раз высматривал что-то за стальным, на вид вычурным пьедесталом, и жутко ругался. Я хотела крикнуть, чтобы они поскорее убирались отсюда!
Но не успела...
События начали развиваться быстрее, чем я могла ожидать. Александр зацепил что-то около пьедестала и этим спровоцировал автоматическое включение незримого механизма. По залу волнами разошлась не видимая глазу, но вполне ощутимая энергия, отзываясь мощными приливами в моём теле, и едва не сбивая с ног двух людей внизу.
Это было очень похоже на круги от брошенного в озеро камушка.
Меня с силой оттолкнуло к стеллажам, и природная ловкость лишь чудом не дала мне упасть. Я сумела вовремя найти надёжную опору для ног, а пальцами рук ухватиться за выступ книжной полки над головой. От вихря ослепительной энергии мне пришлось крепко зажмурить глаза и, открыв их секунд через пять я увидела в самом конце зала, между пьедесталом и старинным туманным зеркалом огромную дыру в человеческий рост.
Словно огромная собачья пасть, тьма медленно выгибалась, неотвратимо накрывая собой Александра, застывшего в немой позе истукана. Ни малейшего признака ужаса или удивления не было заметно на его лице. Он был слово загипнотизированный этой тьмой. Она полностью покорила его сознание, не оставив ни малейшего шанса на сопротивление.
Он сделал шаг, повинуясь неведомой силе—и тьма застыла...
Он сделал второй шаг,… и тьма ожила и забурлила. Этого оказалось достаточно...
Словно неудержимая, разъярённая бестия, вырвавшаяся на свободу, тьма нахлынула густой туманной пеленой на человека, идущего ей на встречу. И поглотила его живьём.
Огромная восьмиконечная звезда, заключённая в Круг линия за линией стала вспыхивать золотым пламенем. И, когда пламя заполнило последнюю часть пентаграммы Меркабы, густой ком тьмы с огромной силой ударился в зеркало, с невероятной скоростью просачиваясь внутрь багрового обсидиана, коим стало всего за мгновение зеркало, висящее между двух колон на паутине.
И всё замерло...
И сила, удерживающая меня, тоже...
Она исчезла так неожиданно, что я едва успела подумать о левитации, как мои ноги соскользнули с опоры. И я стала падать вниз, подумав, как нелепо будет разбиться здесь. И, только в самый последний момент успела повиснуть в воздухе, когда до пола оставались считанные сантиметры. А после медленно, и очень осторожно коснулась пола. Что было непросто из-за бешено колотившегося в груди сердца. Его стук совершенно не давал мне сосредоточиться. Но, благодаря некоторым усилиям мне удалось наконец-то прийти в себя. И первое, что я услышала было...
Шуршание...
Тихое шуршание. Оно эхом разносилось по залу библиотеки.
Оно было каким-то странным.
Медленно повернувшись на источник звука я увидела тёмный силуэт Лёшки. Всё ещё застывший, он не произносил ни звука и был похож на белую статую, отчего-то одетый в неуместную сцене одежду. Так нереально он смотрелся. В зеркале тоже многое изменилось. Теперь, вместо тьмы оно исторгало нечто гораздо худшее. Сквозь тёмно-багровое стекло в зал настороженно выползали толстенные щупальца. И в каждом из них моргало множество десятков глаз. Карие, зелёные, голубые, лиловые... Словно их совсем недавно изъяли из живых существ.
Я с дрожью подумала о том, что может скрываться за такими тварями. Но вскоре оказалось, что они не были частью какого-либо целостного чудовища. Каждое из этих щупалец заканчивалось тем же, чем и начиналось. То есть жутко напоминало откормленных, глазастых червяков, неестественным для себя образом сползающихся в кучку в центре меркабы, изображённой на полу и имевшей восемь метров в диаметре. Эти черви образовывали своими телами почти правильной формы овал, извиваясь всеми своими конечностями, заползая друг на друга, сплетаясь телами.
Свет лился теперь далеко не так ярко, как раньше, но, тем не менее, на безобразных телах "червей" был таким обильным, что стало ясно, что их кожа покрыта толстым слоем чёрной, вязкой, холодной слизи...
"Интересно, а на ощупь она так же отвратительна, как и на вид?..."
Меня передёрнуло.
...эта холодная, смрадная куча червей...
...обхватывающее твоё тело мерзкими, слизкими щупальцами...
Какого это будет?
—Немедленно перестань, слышишь!!! Ты, чёртово зеркало!! Не то я уничтожу тебя!!
Зеркало захохотало противным детским голоском. Смешок из ада --вот на что это было похоже. По моей спине поползла тоненькая змейка страха. Но я постаралась успокоиться и взять себя в руки, полностью отключая свои человеческие эмоции. Сейчас они вовсе не кстати. Спустя минуту всё улеглось. Успокоилось. На моём лице появилась хищная улыбка.
Монстры ведь любят питаться страхом, используя человека как бесплатную столовую. Так не будем же для них жертвой. Когда тебя запугивают—рассмейся страху в лицо! Да и злость тоже часто помогает (хотя в общении с энергетическими вампирами абсолютно бесполезна).
—Что, смешно? А мне не очень.— в руке у меня стала скапливаться энергия в холодный, магический шар.—Может потанцуем?— и с силой запустила шар в обсидиановое нечто. Но ожидаемого результата не получилось.
Зеркало его просто поглотило. И ни-че-го...
Оно вновь резко разразилось смехом. И, на всю его ширь растянулась беззубая чёрная пасть, больше походившая на пропасть. Ров—один раз упав в который больше никогда не вырвешься наружу.
По моей спине вновь запрыгали мурашки. Я постаралась не обращать на это внимания.
Зрелище бескрайней пропасти, представшее предо мною было так притягательно, что мне не хотелось отводить от него взгляда. Как в кровавом ужастике смотришь на невообразимо дикое убийство и испытываешь зверский интерес.—«А что же будет дальше?»
И чувство самосохранения отодвигается куда-то на задний план, а ты всё смотришь, и смотришь, понимая, что увиденное, возможно, отпечатается в твоей памяти на долгие годы, приходя к тебе тёмной ночью в кошмарах... а ты всё смотришь,... и смотришь... как пасть, похожая на пропасть, смеётся, а черви копошатся в пентаграмме на полу, переливаясь чёрной слизью, глаза которых попеременно тебе подмигивают. Голубые глаза...
Голубые глаза цвета льдинки.
Отсмеявшись, беззубая чёрная пасть исторгла из своей глубины что-то странное...
Лишь приглядевшись мне стало понятно, что именно выплюнула пасть --Александра. Точнее то, что от него осталось, напоминало обгоревшие останки.
Теперь Александр стал грудой пожёванного мяса. Обгоревшего пожёванного мяса. Его голова, вывернутая под неестественным углом смотрела на меня пустыми глазницами, из которых медленно вытекала густая жижа, которая вполне могла быть его мозгами. Одежды на нём почти не осталось. Лишь рваное тряпьё на запястьях и поясе. Сквозь ошмётки кожи и мяса проглядывают кости.
Рядом раздался высокий, пронзительный крик. Резко разорвав гипнотическую связь, которой я была окутана зеркалом, обнаружила, что уже успела встать и подойти вплотную к Александру. Единственной человеческой чертой, не тронутой остались вьющиеся темно-каштановые волосы. Я обернулась.
Теперь Лёша находился совсем рядом от меня, и я протянула к нему руку, желая дотронуться до плеча. Казалось, что это мгновение длилось вечность, хотя в реальности прошло не более двух секунд. Пальцы так и не достигли цели ибо, к моему ужасу, прошли сквозь тело как сквозь воздух, не найдя ни малейшей преграды, и замерли в нерешительности.—«Что же это такое?»
Я пошевелила в нём пальцами, но результат оставался прежним. Лёшка стоит здесь, на месте, с перекошенным лицом, а моя рука почти по локоть находиться в его плече и нихрена не чувствует его плоти!
Так ничего и не поняв вытащила руку обратно, и некоторое время стояла, спокойно разглядывая ладонь со всех сторон, как послышался глухой удар об пол.
Хм-м...
Лёша свалился. Именно свалился, а не опустился на пол и, истерически хихикая, на четвереньках, спотыкаясь, пополз к Александру. При этом улыбочка на его лице была совершенно нелепая. Как у психа, нанюхавшегося веселящего газа.
Не люблю истерику. А особенно тех, кто в неё впадает.
Человек, бьющийся в истерике становиться полным ничтожеством --теряющим над собой контроль. Подобного человека можно понять, но не простить. Разве можно простить подобную слабость.
Хм-м...
Доползши до друга, он неуклюже остановился и, вперемешку с хихиканьем из его горла стали вырываться звуки похожие на судорожное икание.
До меня донесся запах жареного мяса и чего-то ещё, сладковатого. Я продолжала молча наблюдать. Лёша хотел дотронутся до него, но рука никак не хотела его слушаться, всё дергаясь.
Только что он стоял на четвереньках с протянутой рукой, а через мгновенье с ужасом заметила на этой самой руке щупальце, хлыстом пущенное в дело, быстро затянувшееся на худощавом побелевшем запястье. От панического ужаса его карие глаза округлились, когда он увидел ЭТО. Свист прозвучал снова. Теперь уже другое щупальце затягивается на его теле, как удав вокруг добычи. И тогда он по-настоящему заорал. Так громко, как только мог. Изо всех сил стал вырываться, пытаясь отползти подальше.
Я думала что вот сейчас Лёша заметит, что я здесь стою и начнёт просить о помощи. Но этого не произошло. Свист хлыста стал звучать всё чаще и чаще. И скоро на нём совсем не осталось свободного места. Даже лицо его теперь полностью покрылось чернотой, оставляющей на размытой маске вместо лица только глаза, излучающие безнадёжную боль. Они медленно стали затягивать его в центр меркабы.
В тоже время останки Александра рассыпались в пыль и, подгоняемые поднявшимся ветром, зашуршали к ближайшему краю звезды. Её остриё всосало весь прах в себя, издавая при этом очень неприятные чавкающие звуки.
Комната поплыла пред моим взором, оставляя неясный в своём очертании туман, и темноту...
Наступило время пробуждения…